[смольник]

Если кто-то видел фильм "28 дней спустя", меня поймут.
Небольшая горстка людей, мы все находимся в каком то ли лагере, тоо ли ещё где-то. Атмосфера какая-то сталкеровская, антураж подходящий.
Пустынная местность, уходящая вдаль потрескавшаяся бетонная трасса, с проросшей травой. Терракотовая выжженная земля с чахлыми деревьями, пейзаж тёплый, залитый солнцем. Воздух золотисто прозрачный, как ясными майскими вечерами. Какие-то полуразрушенные технические постройки огорожены забором, непонятным каким-то, наспех собранным, частично из колючей проволоки, сетки-рабицы, штакетин и прочего, железные резные, какие-то кладбищенские ворота. Да, забор в виде двойного кольца.
Я иду. Нсатороженно, вглядываясь в золотистую даль, где скрывается за горизонтом пустынная трасса. По ней, собственно, и иду, за плечом у меня, кажется, карабин. Но никакого чувства уверенности от этого факта, только мешает. За мной идёт какой-то человек, но чуть сзади. Двое разведчиков, значит.

Я вижу, как из-за горизонта в лёгкой дымке появляются несколько фигур

Я вижу, как из-за горизонта в лёгкой дымке появляются несколько фигур. Застываю наряжённой сжавшейся пружиной, вглядываюсь. Человек за спиной ощутимо напрягся, я чувствую это и его страх тоже. Псы.
На нас мчатся озверелые недопсы неизвестной породы, в количестве трёх особей. Из оскаленных острыми зубами пастей клочьями валится пена, они не рычат, хрипят. И ни одной мысли в собачьих глазах, только бессмысленная жадная ярость.
Точно такое же я чувствую в ответ, но оставшимся чем-то в ещё человеческом мозге понимаю, что нас сейчас покроят в бифштексы, надо бежать. Осторожно отступаю назад, пока они не совсем ещё близко. Человек тот уже за оградой, ждёт меня, чтобы захлопнуть ворота. Мы заходим за первое ограждение, но псы уже рвут её грудью, даже не заметив, мчатся на нас. С изумительной чёткостью вижу, как под их гладкой атласной шкурой рыжеватого оттенка перекатываются железные мускулы. Они красивы и беспощадны, и у них одна цель - наши шеи.
Остаётся вторая ограда, мы забегаем за неё. Человек бежит дальше, видимо, за подмогой или предупредить. Я останавливаюсь, вцепившись побелевшими пальцами в сетку ограды и смотрю на них не в силах оторваться. И я понимаю, что ничем внути от них не отличаюсь. Такая холодная обжигающая волна злости внутри, меня выкидывает навтречу. Я помню только, как мои руки вцепились в пасть одного из них, даже помню треск разрываемой ткани, сухожилий и хруст кости, помню горячую слюну на пальцах, обжигающее хриплое дыхание. Дальше не помню. А, ещё икра сумасшедшей... радости и ликования.
Потом мы сидим за деревянным столом с этим человеком, стена рядом обклеена вырезками из газет и плакатами. Моё тело цело, даже крови не видно, пьём чай с каими то странными конфетами, ну очень очень вкусными. Молчим.